История государства Российского - Страница 374

К оглавлению

374

Глава III

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВОВАНИЯ ВАСИЛИЕВА. Г. 1521-1534

Присоединение Рязани к Москве. Заключение Кн. Шемякина. Хан Крымский взял Астрахань. Злодейства в Казани. Бедствие Крыма. Хан Сайдет-Гирей. Походы на Казань. Пострижение Великой Княгини. Новый брак Великого Князя. Сношения с Римом, с Императором Карлом V. Перемирие с Литвою. Дружество с Густавом Вазою. Посольства Солимановы. Набег Крымцев. Рать на Казань. Новый Царь в Казани. Заточение Шиг-Алея. Рождение Царя Иоанна Васильевича. Посольства Астраханские, Молдавские, Ногайское, Индейское. Набег Крымцев. Болезнь и кончина Великого Князя. Характер Василиев. Строгость и милость. Дело Максима Грека. Жалобы на Великого Князя. Образ жизни Василия, охота, Двор, обеды, титул. Иноземцы в Москве. Законы. Строения. Церковные деяния. Разные бедствия. Великие современники Василиевы. Раскол Лютеров.

Распространив Литовскою войною пределы Государства, Василий в то же время довершил великое дело Единовластия внутри оного. Еще Рязань была особенным Княжением, хотя треть городов ее, часть умершего Князя Федора, принадлежала к Московскому и Василий уже именовался Рязанским. Еще Князья Северский и Стародубский или Черниговский, называясь слугами Государя Российского, имели права Владетелей. Василий, исполнитель Иоанновых намерений, ждал только справедливого повода к необходимому уничтожению сих остатков Удельной системы.

Вдова, Княгиня Агриппина, несколько лет господствовала в Рязани именем своего малолетнего сына, Иоанна: Василий оставлял в покое слабую жену и младенца, ибо первая во всем повиновалась ему как верховному Государю; но сын ее, достигнув юношеского возраста, захотел вдруг свергнуть с себя опеку и матери и Великого Князя Московского: то есть властвовать независимо, как его предки, старейшие в роде Ярослава I. Пишут, что он торжественно объявил сие Василию, вступил в тесную связь с Ханом Крымским и мыслил жениться на дочери Магмет-Гиреевой. Государь велел ему быть к себе в Москву: Князь Иоанн долго не ехал; наконец, обманутый советом знатнейшего Боярина своего, Симеона Крубина, явился пред Василием, который, уличив его в неблагодарности, в измене, в дружбе с злодеями России, отдал под стражу, взял всю Рязань, а вдовствующую Княгиню Агриппину сослал в монастырь. Сие случилось в 1517 году. Когда Магмет-Гирей шел к Москве, Князь Иоанн, пользуясь общим смятением, бежал оттуда в Литву, где и кончил жизнь в неизвестности. - Таким образом, около четырех столетий быв отдельным, независимым Княжением, Рязань вслед за Муромом и за Черниговом присоединилась к северным владениям Мономахова потомства, которые составили Российское единодержавие. Она считалась тогда лучшею и богатейшею из всех областей Государства Московского, будучи путем нашей важной торговли с Азовом и Кафою, изобилуя медом, птицами, зверями, рыбою, особенно хлебом, так что нивы ее, но выражению писателей XVI века, казались густым лесом. Жители славились воинским духом; их упрекали высокоумием и суровостию. Чтобы мирно господствовать над ними, Великий Князь многих перевел в другие области.

Князь Василий Шемякин Северский отличался доблестию воинскою, был ужасом Крыма, ненавистником Литвы и верным стражем южной России: за что Великий Князь оказывал ему милость и дал город Путивль; но опасался и не любил его, во-первых, помня ужасный характер деда Василиева, Димитрия, а во-вторых, зная беспокойный дух внука, смелого, надменного своими достоинствами: для того неусыпно наблюдал за ним и с тайным удовольствием видел непримиримую, взаимную злобу Князей Северских; Шемякина и Василия Симеоновича Стародубского, женатого на своячине Государевой. Последний доносил, что первый ссылается с Королем Сигизмундом и мыслит изменить России; а Шемякин требовал суда и писал к Великому Князю: «Прикажи мне, холопу твоему, быть в Москве; да оправдаюсь изустно и да умолкнет навеки клеветник мой. Еше отец его, Симеон, злословил меня: сын хвалится бесстыдством и говорит: уморю Шемякина, или сам заслужу гнев Государев. Исследуй дело: если я виновен, то голова моя пред Богом и пред тобою». В Августе 1517 года он приехал в Москву; на другой день, в праздник Успения, обедал с Государем у Митрополита, совершенно оправдался и хотел, чтобы ему выдали лживых доносителей. Их было двое: один слуга Князя Пронского, другой Стародубского, который будто бы в Новегороде Северском и в Литве узнал о мнимой измене Шемякина. Государь велел выдать первого доносителя: второго же объявил невинным. Шемякин с честию и с новым жалованьем возвратился в область Северскую, где властвовал спокойно еще пять лет, пережив своего злодея, Стародубского. Но в 1523 году возобновились подозрения: письменно обнадеженный Государем и Митрополитом в личной безопасности, Шемякин вторично явился на суд в столицу, был обласкан, а чрез несколько дней заключен в темницу как уличенный в тайной связи и переписке с Литвою. Сомневались в истине сего обвинения; рассказывали, что один умный шут в Москве ходил тогда из улицы в улицу с метлою и кричал: время очистить Государство от последнего сора, то есть избавить оное от последнего Князя Удельного. Народ смеялся, разгадывая остроумную притчу. Другие осуждали Государя и в особенности Митрополита, который обманул Шемякина своим ручательством. Незадолго до сего времени Варлаам, благочестивый, твердый и не льстец Великому Князю ни в каких случаях, противных совести, должен был оставить Митрополию: на место его избрали Даниила, Игумена Иосифовского, молодого, тридцатилетнего человека, свежего, румяного лицом, тучного телом и тонкого умом. Думая о политических выгодах более, нежели о Христианских добродетелях, Даниил оправдывал заключение Шемякина и говорил, что Бог избавил Великого Князя от внутреннего домашнего врага. Не так мыслил Троицкий, Порфирий, муж, воспитанный в пустыне и в простых обычаях: он торжественно и смело ходатайствовал за гонимого Князя, беззаконно отягченного цепями; прогневал государя и, сложив с себя одежду Игуменскую, удалился в тесную пустыню на Белоозеро. Шемякин умер в темнице. От супруги его. привезенной в Москву, отлучили всех Боярынь, которые составляли ее пышный двор. - Сим навсегда пресеклись Уделы в России, хотя не без насилия, не без лишних жертв и несправедливостей, но без народного кровопролития. В самых благих, общеполезных деяниях государственных видим примесь страстей человеческих, как бы для того, чтобы история не представляла нам идолов, будучи историею людей или несовершенства.

374